- Первый.
- есть первый!
- Помощник есть?
- Есть, они компот пьють.
- Помощнику командира в центральный пост к командиру.
Лампочка на «каштане» гаснет, не оставляя надежд на продолжение диалога. Эх, ну и демократичная эта штука «каштан»! хотят тебя включат, или отключат… Ты можешь орать в отключенную из центрального поста коричневую коробку на стенке, пока тебя не отнесут к доктору в изолятор, но ни одно твое слово покой в центральном больше не потревожит. Замечательное изобретение «каштан» - Военное!
Неторопливо допиваю остатки компота. Не чувствуя подвоха, начинаю движение в центральный пост. Я в «любимчиках» у командира, наверное, в первый раз за всю мою жизнь я в разряде «любимчиков». Что он там еще придумал? Скорее всего, меня будет ожидать следующий диалог:
- Помощничек, а какой у нас сегодня праздник? А то мы с замулькой (замполитом) голову ломаем и ломаем?
- А что ее ломать, ровно год назад я машину купил.
- Правильно помощничек! Я так и знал, что ты обязательно вспомнишь про нас с замулькой! Дай команду интенданту, чтобы притащил две бутылки вина ко мне в каюту, ну и покусать чего-нибудь, праздник у тебя все-таки.
Так,…. СтарпомищеЕЕ!.... Ты в Центральном! И смотри у меня! Через час ЖУС мне на стол. Буду тебя по нему мордой возить, пока ты не станешь в два раза короче!
Двухметровый Юра Ребенок, который на подводной лодке мог распрямиться только в центральном посту, зыркнет в мою сторону ненавидящим взглядом и тут же постарается его спрятать.
Он все понимает, только иногда справиться с собой не может. Мы с ним давно раскусили командирскую тактику «разделяй и властвуй». Одного приближать, другого в асфальт закатывать. Но уж больно тяжелы для него эти унижения.
- По вашему приказанию товарищ командир.
- Помощник, где ты шляешься! Я тебя уже 30 минут с собаками разыскиваю!
Я принимаю строевую стойку рядом со старпомом.
- Короче! Что будем делать?! Я вас спрашиваю, два барана, что будем делать?
Самое глупое на моем месте, было бы сейчас спросить, по какому поводу он так переживает.
Поэтому стою молча, дескать, причину гнева я уже знаю, виноват, но своих предложений по данному поводу, еще не выработал, но в настоящий момент именно этим и занимаюсь.
У Юры Ребенка, нервы чуть слабее. Он не выдерживает.
- А что собственно случилось, товарищ командир?
Лучше бы он не открывал свой рот, расположенный в районе плафонов на подволоке.
СтарпомищЕЕЕ!.... Ты никогда нихрена не знаешь!.... Тебе все пофиг на подводной лодке! Когда ты в последний раз обходил подводную лодку?!
Хотя у Юры с самого начала автономки было только два режима, либо он в центральном, либо обходит подводную лодку. Спать ему почти не полагалось. Но в данный момент это значения уже не имело.
Чтобы спасти от дальнейшего избиения старпома, механик, как бы невзначай роняет фразу про последний сломавшийся ДУК.
ДУК - это специальное устройство для отстрела в подводном положении мусора и отходов. По своему устройству оно напоминает маленький торпедный аппарат, только стреляет он мусором, а не торпедами и вертикально вниз. Первый ДУК у нас вышел из строя на третий день после погружения. Второй (и последний) двадцать минут назад. Чаще всего ДУКи ломались по причине попадания консервных банок под переднюю крышку. Там они расплющивались в лепешки гидравликой и намертво зацеплялись за края крышки. Многочисленные «хлопанья» передней крышкой, как правило, не помогали.
- Ваши предложения?
Юра стоит в «ступоре».
Значит моя очередь.
- В этой ситуации, товарищ командир, вижу только один выход. Выгрузить торпеду из второго торпедного аппарата, на среднюю палубу, закрепить ее на подъемнике и сам подъемник тоже зафиксировать. Отстрел мусора производить из второго торпедного аппарата на перископной глубине один раз в неделю, для уменьшения расхода воздуха.
Командир тоже был из минеров. Поэтому я был почти уверен, что он не испугается принять предложенное мной решение. А другого и не может быть. Иначе остается только всплывать по ночам и выбрасывать мусор с мостика, сорвать боевую службу и вернуться в базу с позором.
Но командир был еще мудрее, чем я предполагал.
- Помощник, освободить уравнительную цистерну в шестом отсеке от продуктов. Будем мусор валить туда. Все. Выполнять.
Моя каюта находилась тоже в шестом отсеке. Мысль заработала быстрее.
- Товарищ командир, ваше решение однозначно правильное, однако стоит все сначала хорошенько просчитать.
- Что ты имеешь в виду?
- Надо сначала просчитать объемы, срок разложения отходов.(во залепил, сам я себе обрадовался). Для этого, доктора надо подключить (у него каюта тоже в шестом), пусть расчеты проведет какие положено. Надо же все грамотно обосновать. Может быть придется личный состав из шестого отсека переводить в другие, а вахту в шестом нести в изолирующих средствах. Мало ли чего еще?
- Хорошо, давай доктора.
Пишу доктору записку, ему ее передают на переходе в центральный.
Через минуту он перед глазами командира, но в уме уже представляет, как будет ложиться спать в противогазе.
Еще через полчаса он повторно прибывает к командиру со своими расчетами.
Выглядят они очень убедительно, видно не хочет доктор в противогазе спать, молодец, ухватывает с полуслова.
- Дизентерия, через 35 часов, чесотка через 42 часа, холера - через 137 часов…
Глаза командира покрылись печальным туманом.
- Да, помощник, мудрый ты, чуть я глупостей не наделал с дуру….
Все свободны. Думать буду.
Думайте, думайте, товарищ командир. Говорю я сам себе. Завтра будем выгружать торпеду, а ответственным за выброс мусора назначу минера.
Через несколько часов заступаю вахтенным офицером . Командир на коротком кожаном диванчике читает «Джин Грин – Неприкасаемый».
- Товарищ командир, вахтенный офицер капитан-лейтенант Прядко, вахту принял исправно, по работе систем и механизмов замечаний нет, на вахте вторая боевая смена. вахта полностью.
- Заступить.
- Есть!
И тут же по «каштану»:
- подвахтенным от мест отойти.
По лодке всеобщий выдох двух третей экипажа. (обошлось без представлений на этот раз).
Еще через час, когда подвахтенная смена дружно засопела на своих лежбищах, командир бросает в сторону книгу.
- Помощник, турбине «вперед самый полный». Погружаться на глубину 270 метров.
- Есть турбине «вперед самый полный». Погружаться на глубину 270 метров. С дифферентом 1 градус на нос.
- Комдив три, ставь своего барана к ДУКу шестого, пусть начинает «хлопать крышкой».
Лодка быстро набирает скорость. Корпус лодки слегка подрагивает, на лаге 27 узлов.
Командир подбегает к «каштану»
- Шестой, ну что с крышкой?
- Хлопаем, пока полностью не закрывается.
- Сейчас закроется… Сейчас она у меня или закроется или отвалится… ТУРБИНЕ РЕВЕРС!
- Есть турбине реверс!
Перевожу телеграф в положение «назад самый полный».
Несколько секунд лодка не понимает, что ей надо делать под управлением идиотов, потом резко валится на нос. Дифферент 28 градусов на нос, лодка на инерции 15 узлов продолжает свое движение в пучину. Рули уже бесполезны при таких дифференте корпуса и инерции вперед.
- Продуть среднюю!
-Есть продуть среднюю!
Смотрю на стрелку глубиномера… 370 метров. Поздно. Понимаю, что воздух уже не спасет.
Ну, вот и все Леша, вот тебе и ответ, как незаметно гибнут подводные лодки в море и по каким причинам…
Скорость по лагу упала до восьми узлов, дифферент отходит к 20 градусам, воздух в средней группе сжимается в объеме, его эффективность ничтожна.
Все…. Шансов уже никаких. Боец в шестом отсеке в экстазе продолжает хлопать крышкой ДУКа… Но про него уже все забыли. Наверное, сейчас не мешало бы помолиться, если б умел…
Вруг дифферент начинает резко отходить 15, 10. 5, 0….. Глубина 420 метров…
Пошел на корму! 2…,3…5..,7,10,15, 29……. Теперь летим свечкой вверх… Воздух в цистернах расширяется, увеличивая подъемную силу.
- Открыть клапана вентиляции средней! Заполнить «быструю»!
В отсек врывается вонь из вентиляции ЦБП, отсек «надувается». Наверное, это первый случай ее использования за все время эксплуатации лодки.
Лодку «поймали» на тридцати метровой глубине.
В следствии повышения давления, в отсеке заблокированы межотсечные переборочные двери.
С двух противоположных сторон в отсек, через эти двери рвутся заместитель командира дивизии (со стороны первого отсека) и чекист (со стороны третьего).
Переборочные двери, наконец распахнуты. В центральном посту появляются ЗКД в разовых трусах и чекист тоже в разовых трусах, но в кителе.
ЗКД уединяется с командиром в штурманской рубке, при этом штурман из нее вылетает верхом на увесистом пендале. Через фанерные стенки рубки слышен рев лишаемых жизни свиней.
Чекист в трусах неторопливо обходит всех в центральном посту и кладет перед каждым лист бумаги. Затем обращается ко мне, так как считает, что я руковожу вахтой, поэтому сейчас все будут делать то, что я скажу.
- Леша.
Сейчас каждый из вас должен написать «объяснительную» с подробным описанием событий, произошедших на подводной лодке.
- Игореха, ты что охренел?
Я говорю так, чтобы меня слышали все остальные.
- Настоящий боевой офицер может писать только «рапорты» и только своему командованию.
Еще два заявления – одно в партию, второе в ЗАГС.
Какая, такая объяснительная? - Ору я ему уже прямо в лицо.
- Тебе, что название не нравится? Пиши рапорт командиру дивизии!
- А он меня об этом не просил!
Чекист в панике. Напугать не вышло.
Однако теперь ему, пожалуй, надо помочь и подсказать решение. Сам он не знает, что делать. Того и гляди за «наган» в трусах начнет хвататься.
-Игореха, тебе надо, ты и пиши, а я тебе все как на духу рассказывать буду, а вот товарищи соврать не дадут! Все дружно закивали головами.
-Ладно…
Чекист начинает строчить на листке каллиграфическим подчерком.
- Подожди, я тебе сейчас так все объясню, на пальцах.
Вырываю у него из рук начатый листок, переворачиваю его, и на обратной стороне начинаю рисовать «каляки-маляки», которые должны обозначать схему движения подводной лодки в морской пучине. Через пять секунд официальная бумага превращается в детсадовскую мазню. Я продолжаю чиркать ее вдоль и поперек, рассказывая про встретившиеся турбулентные потоки, образовавшие дифферентующие силы. В глазах у него тоска…
- Игореха, ну ты ведь сам был инженером гидроакустической группы, ты ведь моряк, ну вот смотри…
- А какой был при этом дифферент?
- 12 градусов - вру я ему в глаза не моргнув.
- А вот мичман Пупырченко из первого отсека, утверждает что 25 градусов !?
Ну, это он меня на «понт» берет. Не мог он успеть сгонять в первый отсек.
- Игореха, а ты дай ему в морду, чтоб не врал! Ну, я тут «вахцер» или хрен в стакане? Ну, кто тут еще мог видеть дифферентометр из-за моего плеча!
Обвожу всех остальных взглядом, дескать, ясно, что нужно будет врать, когда иголки под ногти начнут загонять? Я ведь за общее дело болею, два месяца под водой и все это коту под хвост по приходу в базу!
- Так, а листок я все-таки заберу…
- Забирай, забирай…
Все стрелки, обозначающие возникшие на корпусе силы подписаны нецензурными выражениями, а в правом углу …
Наконец страсти на подводной лодке утихают, две смены экипажа, разбуженные дикими маневрами, постепенно прекращают птичий гомон, забиваются по своим норкам, лежбищам и койкам. Незаметно для себя они погружаются в натренированный годами подводнический сон, доверяя его, как и саму свою жизнь, товарищам, несущим вахту.
Незаметно наступает утро. Но утро это условное. Экипажи на боевой службе живут по московскому времени. А наверху, бушующее Охотское море, покрытое ночной тьмой и плотным туманом.
- Помощнику командира прибыть в центральный пост.
Я откладываю в сторону подшивку журнала «за рулем», которую старательно изучал всю автономку.
- По вашему приказанию, товарищ командир.
Командир сидит на диванчике с красными уставшими глазами.
- Торпеду говоришь?...
А как ?… все продумал?
- Да
Наступает пауза, которую я стараюсь не нарушить.
- Алексей, сходи, почини этим баранам из третьего дивизиона ДУК...
Длинная пауза…
- Хорошо.
Я выхожу из центрального, перехожу в первый отсек. А ведь он прав…
- Трюмный! Подь сюды!
Ну показывай, дорогой, как ты ДУК первого ломал!
- Тащь, Я его не ломал, он и был поломатый. Тащь, комдив три сами смотрели и сказали, что капец ему, больше не трогать. Сказали трюм убирать, а клапана не трогать. Я и не трогаю, видете сдеся и сдеся, я бирочки подкрасил…
Да… Вова насмотрит. ..
Сверху тень секретчика.
- Андрюха стоять! Тащи сюда описание ДУКа, бегом!
Раскладываю на коленках портянку, читаю описание. Из проема двери на крохотный камбуз появляется греческий профиль кока, мичмана Ткаченко.
- Тащь, так я сам умею. Я ведь тут постоянно, когда мусор стреляют. Я и сам иногда стреляю.
- Ну давай.
- Что стрелять?
- Нет стрелять не надо, стрелять будем на «перископе», а сейчас показывай клапана.
Трюмный продолжает причитать:
- мы заднюю крышку открываем, а оттудова вода!
- Прям так сразу и вода?
- Нет не сразу, но труба быстро заполняется. Так это-самое, что тащь? Передняя крышка то закрыта полностью, до конца! Вота, смотрите.
- Алексей Васильевич, не сразу, секунд за 10-15. – вмешивается Ткаченко.
- Ну, вот теперь все с начала.
Прикидываю в уме – глубина 50 метров, давление 5 кг, клапан вентиляции откроем, если что, вода через него в трюм и пойдет, а крышку закрыть успеем.
Предупреждаю центральный пост о начале работ, получаю «командирское благословление».
Поехали!
Засекаю время по секундомеру- заполнение трубы ДУКа под «жвак» 35 секунд.
Вода в ДУКе чистейшая.
- Бинокль и герметичную переноску сюда!
Повторяем эксперимент с подсветкой и «удлинителем глаз».
С третьей попытки разглядел неисправность. Кусок толстого целлофана от дуковского мешка, попал под уплотнение нижней крышки, зацепившись за контрящую болты проволоку. Целлофан прозрачный, в воде заметить почти невозможно..
УРА!!! От души отлегло… Починим!
Отхожу в сторону, чтобы не мешать проявлению «всплеска творчества масс».
Массы на высоте. Притащили антенну от «Искры», привязали к ней отточенный Ткаченкой острый как бритва камбузный нож….
- Центральный, доложить командиру, введен в строй ДУК первого отсека.
- Есть.
Коричневая коробка на стенке ожила и заговорила торжественным голосом командира:
- Внимание по кораблю! Говорит командир! По местам стоять, к выносу мусора!
А.В. Ноябрь 2005 года
